The End.

орисыч, только что вернувшийся с защиты Мастерской Степени, попивал, в блаженном одиночестве, пиво, на Вечернем балконе. На коленях его покоился Маркус Аврелиус. Кальян зиял драконьим жерлом. Крокодилья трава вялилась на солнышке, испаряясь в воздух сладким маревом. Океан неспеша мялся складками волн. Лайм просвечивал зелёным заговорщицким глазом сквозь конденсат. И тут, на каменном парапете, прямо из означенного марева, соткался Исполняющий Обязанности: -Доброго вечера, профессомр, - улыбнулся он золотыми клыками,- Я приношу извинения за то, что потревожил. Но у меня к Вам неотложное дело. -Чем могу быть полезен? - Нам тут переадресовали кое-какое послание из гостевой. Не знают, что делать. В лапах заведующий энтропией держал лист бумаги. Борисыч пробежал письмо глазами. -Извольте просветить, любезнейший: кто такая Фурия Круча? (Про себя он усмехнулся: "Её всю... Ха, её всю даже я не читал.") -Женщина вполне достойная, музыку играет, песенки всякие поёт... Не вижу повода ей отказать. -Ну и в чём проблема? -А проблема, как раз таки, в том, что повесть – то она может поиметь, но вот как мы поступим с концом? Конца-то у нас, как бы нету... -Если чего-то нет, то это можно сделать. – предположил Борисыч. -Именно! – На плиты пола ступила загорелая нога в сандалии серебрёной кожи. -Мы разрешим все Нюськины проблемы одним махом, так сказать. План операции прост: Ваш конец, Борисыч, мы обрежем, чтобы он не бил Нюську по ушам как паразит. (Богиня, при этом, улыбалась как Мона Леонардо.) -??? -- -Пардон??? Как изволите понимать Вами сказанное? -Буквально, государь. В Борисыче мы обрежем «рисыча», и Вы, соответственно, станете просто Бо. -А конец мы наложим в какую-нибудь тару и отправим Нюське наложенным платежом, - добавил Иоанн Себастьен . Борисыч недоверчиво перевёл взгляд с Гекат на кота, а с кота – обратно на Гекат. Похоже было, что оба не шутили. Борисыч изогнул бровь скобочкой в сторону Исполняющего Обязанности: -Может лучше мы ему хвост ампутируем и в тару наложим? Иоанн Себастьен возразил: - Ваш пропоузал неприемлем, профессор. Во-первых, Нюська не просила хвоста. А во- вторых, ну, допустим, мы послали ей хвост. Она из него горжетку закажет. На зимнее пальто... А... - Не горжетку, а шляпку, для амортизации паразитических ударов по ушам., - перебил Борисыч. - Это не смешно уже, профессомр. Похоже было, кот слегка обиделся, - Мы за литературу, можно сказать, а Вы – за членовредительство. Неизвестно, сколь долго изощрялись бы наши герои в остроумии, не вмешайся Гекат Персессна. - Право же, государь, довольно препираться. И довольно цепляться за «рисыча» потому что: -Во-первых, это мы с Иоанном Себастьеном придумали Вас так называть временно, для маскировки. -Во-вторых, данное имя совершенно непригодно для связей с международной общественностью. - Трёх доводов Вам достаточно? Или изволите продолжить? И вообще, профессомр, Вы всегда были Бо, просто перепили однажды и многое запамятовали, в том числе, и это. -Не верите, - посмотрите в скриптуру. С этими словами богиня придвинула к Борисычу The Computation NoteBOOK. Борисыч открыл Книгу наугад. Страница ему попалась уже читанная, о беседе его с зеркальным двойником – гарсоном. И тут только Борисыч заметил то, на что раньше не обращал внимания: пред его репликами стояло: «Бо.:», а перед репликами гарсона,- «Бо8:», где 8, похоже, обозначало галстук-бабочку. Борисыч полистал Книгу. Да, действительно. Он-таки, всегда был Бо. По крайней мере, всю дорогу так писался. Для обозначения его, оказывается существовал даже специальный векторный иероглиф, вот такой: - А теперь расслабьтесь и закройте глаза, государь.- Хирургическая Гекат Персессна взялась за нож обоими руками, - Больно не будет. Борисыч одной рукой вцепился в Книгу, другой – в пивную бутылку, и зажмурился. Почувствовал он лишь быстрый свист стали да прохладный шёлковый ветер на щеке. Ну вот и всё. Бо пошевелил плечами внутри пиджака. Чувство, кстати сказать, было скорее приятное, чем нет. Он отметил какую-то особенную лёгкость Полупрозрачные, как японская лапша, черви сомнений и неуверенности покинули его. Внутреннее ощущение стало стабильным. Новая сила налила бицепсы. Можно было, пожалуй, и открыть глаза. Что он и сделал. Обстановка вокруг была совершенно домашняя, тихая. Солнце, как всегда, на Вечернем балконе, клонилось к закату. Гекат Персессна, в жёлтом шёлке, нарезала в салат свежие помидоры. Иоанн Себастьен, в любимой своей рыжей пижаме, шуршал папиросной бумагой, заворачивая в неё каждую букву отдельно, как ёлочный шарик... Тут же стояла литровая банка из-под солёных огурцов. Все шесть бумажных свёртков, заведующий энтропией бережно уложил в банку. От себя он добавил сушёную розу с концерта Аквариума в 2000м году. (Позаимствованную, разумеется, из буфета Гекат Персессны) Туда же вставили бумажный прямоугольник с адресом: «Нюське Фурии Круче»... Если бы посторонний наблюдатель мог отодвинуть кисейный занавес закатного неба, и одним глазом взглянуть на пляж, он увидел бы Иоанна Себастьена, Бо и Гекату, спускающихся к морю. Кот, хвост трубой, шагал впереди. Гекат Персессна, имеющая, как известно, серьёзную власть над водой, видимо, что-то скомандовала волнам, и те стали быстро относить банку от берега. Некоторое время троица хранила молчание, наблюдая как банка приближается к горизонту, -разделительной границе моря-неба. -Ну что же, -нарушил молчание заведующий Энтропией, -Похоже, что данный момент может быть классифицирован как относительный конец of The Computation NoteBOOK. Как Вы считаете, профессо-мр-р--р--р--р--р---? Сайт создан в системе uCoz